Неточные совпадения
Утром на следующий
день я пошел осматривать пещеры в известковых горах с правой стороны Арзамасовки против устья реки Угловой. Их две: одна вверху на горе, прямая, похожая на
шахту, длина ее около 100 м, высота от 2,4 до 3,6 м, другая пещера находится внизу на склоне горы. Она спускается вниз колодцем на 12 м, затем идет наклонно под углом 10°. Раньше это было русло подземной реки.
И кто знаком с постановкой
дела в наших донецких
шахтах, тому дуйский рудник не покажется страшным.
Ночью особенно было хорошо на
шахте. Все кругом спит, а паровая машина делает свое
дело, грузно повертывая тяжелые чугунные шестерни, наматывая канаты и вытягивая поршни водоотливной трубы. Что-то такое было бодрое, хорошее и успокаивающее в этой неумолчной гигантской работе. Свои домашние мысли и чувства исчезали на время, сменяясь деловым настроением.
Это открытие обрадовало Карачунского. Можно будет заложить на Ульяновом кряже новую
шахту, — это будет очень эффектно и в заводских отчетах, и для парадных прогулок приезжающих на промыслы любопытных путешественников. Значит, жильное
дело подвигается вперед и прочее.
— Мне нужно серьезно поговорить… Я не верю в эту
шахту, но бросить сейчас
дело, на которое затрачено больше ста тысяч, я не имею никакого права. Наконец, мы обязаны контрактом вести жильные работы… Во всяком случае я думаю расширить работы в этом пункте.
Кривушок кончил скорее, чем предполагал. Его нашли мертвым около кабака. Денег при Кривушке не оказалось, и молва приписала его ограбление Фролке. Вообще все
дело так и осталось темным. Кривушка похоронили, а его жилку взяла за себя компания и поставила здесь
шахту Рублиху.
Инженер Оников с самого начала был против новой
шахты и, конечно, со своей стороны мог много повредить
делу.
Всего больше боялся Зыков, что Оников привезет из города барынь, а из них выищется какая-нибудь вертоголовая и полезет в
шахту: тогда все
дело хоть брось. А что может быть другое на уме у Оникова, который только ест да пьет?.. И Карачунский любопытен до женского полу, только у него все шито и крыто.
— Ужо будет летом гостей привозить на Рублиху — только его и
дела, — ворчал старик, ревновавший свою
шахту к каждому постороннему глазу. — У другого такой глаз, что его и близко-то к
шахте нельзя пущать… Не больно-то любит жильное золото, когда зря лезут в
шахту…
Верховный надзор за работами на Дернихе принадлежал Зыкову, но он россыпным
делом интересовался мало, потому что увлекся новой
шахтой.
Дело в том, что Тарас Мыльников, благодаря ходатайству Фени, получил делянку чуть не рядом с главной
шахтой, всего в каких-нибудь ста саженях.
— Когда только он дрыхнет? — удивлялись рабочие. —
Днем по старательским работам шляется, а ночь в своей
шахте сидит, как коршун.
Так шло
дело.
Шахта была уже на двенадцатой сажени, когда из Фотьянки пришел волостной сотник и потребовал штейгера Зыкова к следователю. У старика опустились руки.
— Ты с нее одежу-то ихнюю сыми первым
делом… Нож мне это вострый. А ежели нагонят из Тайболы да будут приставать, так ты мне дай знать на
шахты или на плотину: я их живой рукой поверну.
Рабочих на Рублихе всего больше интересовало то, как теперь Карачунский встретится с Родионом Потапычем, а встретиться они были должны неизбежно, потому что Карачунский тоже начинал увлекаться новой
шахтой и следил за работой с напряженным вниманием. Эта встреча произошла на
дне Рублихи, куда спустился Карачунский по стремянке.
Во всякое время
дня и ночи его можно было встретить на
шахте, где он сидел, как коршун, ожидавший своей добычи.
На этом пункте они всегда спорили. Старый штейгер относился к вольному человеку — старателю — с ненавистью старой дворовой собаки. Вот свои работы — другое
дело… Это настоящее
дело, кабы сила брала. Между разговорами Родион Потапыч вечно прислушивался к смешанному гулу работавшей
шахты и, как опытный капельмейстер, в этой пестрой волне звуков сейчас же улавливал малейшую неверную ноту. Раз он соскочил совсем бледный и даже поднял руку кверху.
— Ну, это невелика беда, — говорил он с улыбкой. — А я думал, не вскрылась ли настоящая рудная вода на глуби. Беда, ежели настоящая-то рудная вода прорвется: как раз одолеет и всю
шахту зальет. Бывало
дело…
— Ничего я не знаю, Степан Романыч… Вот хоша и сейчас взять: я и на
шахтах, я и на Фотьянке, а конторское
дело опричь меня делается. Работы были такие же и раньше, как сейчас. Все одно… А потом путал еще меня Кишкин вольными работами в Кедровской даче. Обложат, грит, ваши промысла приисками, будут скупать ваше золото, а запишут в свои книги. Это-то он резонно говорит, Степан Романыч. Греха не оберешься.
На моих памятях
дело было, как он с блендочкой [Блендой называется рудничная лампа, какую рабочие прикрепляют к поясу; стремянка — деревянная лестница, по которой спускаются в
шахты.
— Теперь я… ежели, например, я двадцать пять лет, по два раза в сутки, изо
дня в
день в
шахту спускался, — ораторствовал старик Ефим Андреич, размахивая руками. — Какая мне воля, ежели я к ненастью поясницы не могу разогнуть?
Завтрак вообще удался, и Лука Назарыч повеселел. В окна глядел светлый августовский
день. В открытую форточку слышно было, как тяжело работали деревянные штанги. Прогудел свисток первой смены, — в
шахте работали на три смены.
Домик, в котором жил Палач, точно замер до следующего утра. Расставленные в опасных пунктах сторожа не пропускали туда ни одной души. Так прошел целый
день и вся ночь, а утром крепкий старик ни свет ни заря отправился в
шахту. Караул был немедленно снят. Анисья знала все привычки Луки Назарыча, и в восемь часов утра уже был готов завтрак, Лука Назарыч смотрел довольным и даже милостиво пошутил с Анисьей.
Когда Ефим Андреич был простым смотрителем, он знал только свое
дело и не боялся за
шахту: осмотрит все работы, задаст «уроки», и чист молодец.
Крутяш и праздников не знал, как не знал их и Ефим Андреич: он в светлый
день спускался два раза в
шахту, как в будни, и в рождество, и в свои именины.
Они спешились. В нескольких шагах от кедров, на небольшой поляне, затянутой молодым ельником, едва можно рассмотреть следы чьей-то работы, именно два поросших кустарником бугра, а между ними заваленное кустарником отверстие
шахты. Издали его можно даже совсем не заметить, и только опытный глаз старателя сразу видел, в чем
дело.
И ведь как просто
дело все: искал золото Вукол Логиныч около одной деревни, да
шахту и не завалил, а у одного мужика корова в
шахту и свались.
Человек пятьдесят рабочих «пробили на жилке» короткий зимний
день весь напролет, а Кайло, Лапоть и Потапыч в качестве привилегированных рабочих «налаживали»
шахту.
По уговору двое рабочих перед вечернею сменой затеяли драку. Приказчик вступился в это
дело, набежали пристава, а в это время шахтари обрубили канат с бадьей, сбросили сторожа в
шахту и пустились бежать в лес. Когда-то Арефа был очень легок на ногу и теперь летел впереди других. Через Яровую они переправились на плоту, на котором привозили камень в рудник, а потом рассыпались по лесу.
Пьяный сболтнул лишнее про ихние
дела, Гараська-то и спустил его в
шахту: только и видали…
Удостоверясь по вышесказанным мною признакам, что лисята точно находятся в норе, охотники с того начинают, что, оставя один главный выход, все другие норы и поднорки забивают землей и заколачивают деревом наглухо; главную нору, ощупав ее направление палкой на сажень от выхода, пробивают сверху четвероугольной
шахтой (ямой, называемой подъямок),
дно которой должно быть глубже норы по крайней мере на два аршина; четырехугольные стенки этой
шахты, имеющей в квадратном поперечнике около полутора аршина, должны быть совершенно отвесны и даже книзу несколько просторнее, чем кверху, для того чтобы лисята, попав в этот колодезь, или западню, никак не могли выскочить.
Бугров. Абрам Абрамыч велел еще передать, что в случае ежели если не угодно будет-с вам, Анна Петровна, продать ему свои
шахты с вычетом долга Сергея Павлыча и покойника его превосходительства Павла Иваныча, то он протестует векселя… И я тоже протестую-с… Хи-хи-с… Дружба дружбой, знаете, а денежки врозь… Коммерция! Проклятое
дело такое. Я, того… Купил ваши векселя у Петрина…
Саночники в
шахтах весь
день непрерывно бегают с санками по просекам на четвереньках; выдувальщики на стеклянных заводах все время работают одними легкими, обращая их в меха…
— Вот в чем все
дело! — закончил Никитин свои объяснения. — Это все на плантах видно, всякий сразу бы понял, кабы пропечатать… Азбуки вот у нас печатают, ситцы печатают, — отчего же не печатают плантов?.. Двенадцать часов народ в
шахте сидит, а дышать ему нечем. Воротится шахтер домой и помрет. Вы взрежьте его, посмотрите, — у него все кишки пропитались газом… Вот отчего нашего народу россейского так много помирает!
— Не понимаю! — пожала плечами Иловайская. — Вы едете в
шахты. Но ведь там голая степь, безлюдье, скука такая, что вы
дня не проживете! Уголь отвратительный, никто его не покупает, а мой дядя маньяк, деспот, банкрот… Вы и жалованья не будете получать!